Как «Опытный лучник» оказался слепым

В ноябре 1983 года США и их младшие партнеры приступили к учениям «Опытный лучник-83» в рамках масштабного комплекса ежегодных осенних маневров НАТО. Легенда была такой: 2 ноября на фоне нарастающих трений с СССР происходит «дипломатический инцидент», делающий военные действия неизбежными. 3-4 ноября СССР вторгается в страны НАТО, от Норвегии и ФРГ до Греции, быстро продвигается, затем темп слегка замедляется. Чтобы выправить положение, 6 ноября советское руководство приступает к массовому применению химического оружия.

На этом легенда, написанная на бумаге, заканчивалась и начинались сами учения, в которых НАТО предлагалось выправить положение с помощью ядерного оружия. На второй день учений страны Запада наносили условный удар по 25 точкам в ГДР, Чехословакии и Польше, а советские силы условно перехватывали сигнал о ядерной атаке. Чтобы ослабить советские возможности по ответному удару на европейском театре, НАТО через день «запустило» еще 350 боеголовок. На этой позитивной ноте учения заканчивались.

Для большего реализма американские бомбардировщики в Европе летали с точными макетами настоящих ядерных бомб. К учениям привлекались Маргарет Тэтчер и Гельмут Коль. Более того, впервые в истории НАТО было отработано повышение уровня боеготовности до DEFCON 1 («белый», или «ядерная война неминуема»). Предыдущий уровень (DEFCON 2) вводился лишь во время Карибского кризиса и «Бури в пустыне».

Конечно, DEFCON 1 в 1983 году лишь симулировали, иначе НАТО пришлось бы проводить ядерную атаку. Но тогда впервые использовались новые уникальные коды связи, а также режим радиомолчания, и советскому руководству было от чего забеспокоиться.

СССР предпринял ряд ответных шагов: ВВС в Польше и ГДР были приведены в повышенную готовность, разведывательные полеты участились, учебные — прекратились. Резидентуры КГБ и ГРУ в западных странах получили телеграммы с требованиями отслеживать любые признаки того, что по СССР готовятся нанести ядерный удар.

НАТО и прежде всего США были не в курсе того, что Кремль достаточно бурно отреагировал на обычные учения с «немного» повышенным градусом реализма — даже когда какие-то элементы советской реакции дошли до низовых звеньев американской разведмашины.

Однако Великобритания с ее высококлассными спецслужбами несколько заволновалась. Тэтчер обратилась к американскому руководству с сообщением, что СССР привел воинские подразделения в необычно высокую боеготовность. Из доклада следует, что содержание как минимум части телеграмм, поступающих резидентурам КГБ и ГРУ в Лондон, МИ-6 было известно. Сторонним организациям телеграммы, идущие в резидентуры при отечественных посольствах, прочитать непросто, даже невозможно. Напрашивается предположение, что англичан снабжал информацией некий крот, или даже два. Это мог быть, например, Олег Гордиевский, полковник КГБ, завербованный МИ-6 и сбежавший на Запад в 1985-м году.

Правда — это ложь

Но как получилось, что десятки тысяч сотрудников ЦРУ и других разведслужб США оказались столь малоэффективны по сравнению с хуже финансируемой и малочисленной МИ-6? Заокеанские разведчики просто не могли поверить в то, что СССР подозревал их страну в неспровоцированном намерении уничтожить весь мир. Доклад прямо называет такую точку зрения абсурдной.

Абсурдность понимается не в том, что Америка не могла бы начать ядерную войну первой — она так и планировала поступить с СССР, а в том, что потенциальные издержки в таком случае были бы слишком велики. Даже если первый удар был бы внезапным и накрыл основную часть ракетных шахт, сотни советских ядерных боеголовок достигли бы североамериканских городов, что означало неприемлемые для Вашингтона потери.

И все же тезис про «абсурдность советских опасений» всех вопросов не снимает. Из советской прессы была известна официальная советская позиция: «внешняя политика Рейгана агрессивно-империалистическая», планы ввода в Европу ракет «Першинг-II» и разработка Стратегической оборонной инициативы (СОИ) в принципе имели смысл только в рамках планирования ядерной войны с СССР. Наконец, Советский Союз задолго до описываемых событий взял на себя обязательство не применять ядерное оружие первым. Сочетание этих факторов автоматически вело советскую сторону к выводу, что США сами планируют первый удар.

Как позднее отмечал маршал Ахромеев, в 1983-м занимавший высшие посты в советской военной иерархии, трудно было поверить, что США готовы потратить миллиарды долларов на программу СОИ, не собираясь использовать ее по назначению. Ведь если СССР не планирует нападать, противоракетам нечего перехватывать. Все это многократно декларировалось в советской прессе до 1983 года. Неужели американская разведка не знакомила обитателей Белого дома хотя бы с содержанием советских газет?

Авторы доклада дают на этот вопрос довольно интересный ответ. Оказывается, американские спецслужбы полагали, что содержание советских газет не может быть правдивым и в действительности ничего подобного Политбюро не думало! Обвинения в агрессивной политике, которые советская пресса выдвигала против США, считались чистой пропагандой и преднамеренной ложью.

Лишь к маю 1984 года тогдашний глава ЦРУ Уильям Кейси (William Casey) представил Рейгану меморандум с альтернативной точкой зрения: в советских газетах говорили правду, и СССР действительно боялся того, что Штаты под видом учений осени 1983-го нанесут неспровоцированный ядерный удар. К чести Рейгана, он докладу Кейси поверил, хотя и был сильно шокирован.

Ошибки советской модели

Наконец, в докладе сообщается, что в 1987 году по пока неизвестному каналу (перебежчик?) американские спецслужбы узнали о том, что СССР в середине 1970-х разработал сложную компьютерную модель, количественно анализировавшую соотношение сил между США и Советским Союзом — так называемая ВРЯН («внезапное ракетно-ядерное нападение»). Модель работала в рамках программы предупреждения внезапной атаки и объединяла данные по военному и экономическому потенциалу обеих сторон. В случае чрезмерного усиления Америка, по мнению советского руководства, могла посчитать связанные с силовой ликвидацией СССР издержки вполне допустимыми, после чего возникала угроза западного нападения. Чтобы парировать ее, по утверждениям источника, Москва планировала нанести превентивный ядерный удар.

В 1983 году СССР мог направить на Штаты более 6100 боеголовок постоянной готовности. Если бы первый удар нанесли чересчур усилившиеся США, основная часть советских ракетных шахт была бы уничтожена, полагают авторы американского доклада. Тогда ответный советский удар сводился к полутора тысячам боеголовок.

Советская модель брала совокупную мощь США за сто процентов, и считалось, что СССР вполне в безопасности, если его потенциал не опускается ниже 60 процентов американского. В 1984 году этот показатель снизился до 45 процентов. По утверждениям источника западных разведок, советская сторона планировала превентивный ядерный удар после падения потенциала до 40 процентов.

Но откуда модель взяла, что советский потенциал — всего лишь 45 процентов американского? В 1982 году ядерный арсенал СССР считали равным 8200 мегатоннам, вдвое больше, чем у США, и с каждым годом разрыв возрастал. Как возникла странная цифра в 45 процентов?

Дело в том, что в оценку возможностей ядерного оружия включалось его круговое вероятное отклонение (КВО). Малозначимое при ударе по городам, оно было первостепенным фактором при атаке ракетных шахт противника. КВО ряда американских систем было ниже советского — это делало их точнее и заставляло СССР наращивать общий мегатоннаж и количество боеголовок.

Еще важнее то, что в модель заложили количественное сравнение экономических потенциалов, которые в СССР рассматривались как база для возможностей ВПК. Разумеется, такой подход — большое упрощение, чтобы не сказать ошибка. Если бы в модель заложили данные 1942 года, то советский промпотенциал был бы ниже 40 процентов немецкого (разрыв был четырехкратным) и 10 процентов американского. Исходя из экономических факторов, следовало спрогнозировать разгром СССР Германией с последующим разгромом Германии США — сценарий, весьма далекий от действительности.

То же случилось и в 1980-х: сравнение советской и американской экономики неизбежно тащило на дно общий баланс сил между двумя странами, хотя разница в ядерном и обычном арсенале была едва ли не в пользу СССР.

Планировал ли СССР превентивную ядерную войну?

Другое дело, насколько корректным было сообщение неизвестного советского перебежчика (получить подобную информацию по другим каналам практически нереально) о главной задаче модели. Желание не прозевать момент, когда США станут чересчур сильны, понятно, особенно с учетом того, что советские лидеры знали наверняка: США не имеют ничего против ядерных ударов, покуда не выступают их адресатами. Кроме того, в Москве верили в реалистичность СОИ (в основном ошибочно). Но зачем советскому руководству превентивный ядерный удар?

Сегодня известно то, чего в 1990 году не знали авторы доклада Консультативного совета: время приведения ключевой советской МБР в готовность к пуску составляло 62 секунды. В начале 1980-х СССР ввел в действие группировку спутникового отслеживания ракетно-ядерного нападения («Око»), позволявшую обнаружить пуск ракет на территории США. Получив такие данные, можно было в считаные минуты запросить санкции руководства на удар. Даже ракеты «Першинг-2», размещенные в Европе, долетали до СССР лишь за восемь минут, а до шахт межконтинентальных ракет — не менее чем за 15 минут. Советскому руководству достаточно было перевести свои ракетные части в повышенную готовность и ждать удара противника.

Если Москва считала время приведения американских МБР в готовность равным своему, превентивный ядерный удар превращался в разновидность самоубийства. Да, отправить боеголовки за океан можно, вот только к моменту их подлета к американским шахтам те бы уже опустели. Такой «упреждающий» удар дал бы только одно: массированный старт американских ракет и гарантированное уничтожение основной части военно-экономического потенциала СССР.

Но разведка доложила точно

Если разведданные кажутся абсурдными, не стоит думать, что они действительно таковы. Быть может, советское руководство было готово пойти на риск удара по пустым шахтам, надеясь на авось — вдруг США не справятся с пуском ракет за 15-30 минут? Быть может, стоит просто поверить работникам американских спецслужб?

Увы, источником, скорее всего, были не они. Любой советский перебежчик по очевидным причинам неизбежно испытывает сильную психологическую нагрузку. Плохо спит по ночам, нервы шалят, а единственный способ хоть как-то успокоиться — убедить принимающую сторону в том, что он — носитель чрезвычайно важных данных. Тогда будут и хорошая охрана, и повышенное внимание.

Пара примеров: Олег Гордиевский, убежав в Британию, уверял МИ-6, что именно его телеграммы в центр успокоили «параноидальное советское руководство» в ноябре 1983 года. Но успокоится ли Москва, ожидающая удара от США, получив расслабляющее донесение из Лондона? Успокоится. Если, конечно, ее американская резидентура выскажет то же мнение (резидентура в Вашингтоне все же чуть ближе лондонской к Белому дому).

Станислав Лунев, перебежчик из ГРУ, заявлял, что в 1980-х провозил в США ядерные заряды в чемоданах, и по всей стране немало таких устройств ждут часа икс, чтобы испарить американское руководство. Никаких следов радиоактивных чемоданчиков обнаружить не удалось, и даже ФБР, укрывающее Лунева, было вынуждено признать, что он «преувеличивает».

Не мог ли неизвестный источник американских знаний по модели ВРЯН немного преувеличить полученные им данные? Не означала ли отметка в 45 процентов лишь простого перевода советских ракет в повышенную боеготовность — вместо чрезвычайно опасной для Москвы превентивной ядерной войны?

Неприятные выводы

Все вышеизложенное ведет к чрезвычайно тревожным выводам. Мощнейшая держава мира может видеть на месте СССР/России сферическое зло в вакууме. И поэтому способна полностью уверить себя в том, что любая публичная информация с этой территории — это ложь или пропаганда, причем пребывать в такой уверенности годами (а если бы не перебежчики, то и десятилетиями). С другой стороны, в Вашингтоне плохо понимают, что за пределами США Белый дом может видеться в несколько ином цвете — например, как Барад-Дур с ракетами. Это значит, что американцы совершенно не понимают мотивы, движущие российскими политиками, и в любой момент неожиданно для себя могут оказаться в состоянии жесткой конфронтации с Москвой.

За примерами далеко ходить не надо: согласно вскрытым WikiLeaks телеграммам Госдепартамента, в 2008 году российская сторона дала понять, что дальнейшее движение Украины в сторону НАТО может привести ее население «к большому расколу, (…) гражданской войне. Россия вынуждена будет решать, вмешиваться ей или нет, — решение, которое бы очень не хотелось принимать». Казалось бы, трудно описать события февраля-марта 2014 года яснее. Однако любая правда, произнесенная в Москве, — это ложь. Значит, если Кремль говорит «еще чуть-чуть и нам придется вмешаться», то ничего особенного в этом нет — просто русская пропаганда и давление. Поэтому российские действия на Украине и оказались столь внезапными. Сколько же еще таких неожиданностей ждет Вашингтон в будущем?

Доклад Консультативного совета вызывает вопросы не только к американской стороне. Советское руководство уже в 1970-х было чересчур серьезно обеспокоено американской угрозой. Вкупе с компьютеризированностью системы ответного ядерного удара «Периметр» это значит, что СССР в военной области делал слишком высокие ставки на высокотехнологичное поле.

В ноябре 1991 года программа ВРЯН была остановлена тогдашним главой внешней разведки СССР Примаковым. Работает ли ее продвинутый аналог сегодня — неизвестно. Учитывая, что сегодня США всерьез считают Россию угрозой номер один, можно быть уверенным, что российское руководство вновь готово поставить на самые новые технологии в области автоматизации решений о ракетно-ядерном ударе. А значит, весьма вероятно, что экзотическая компьютерная модель с массой неизвестных параметров все еще остается важным компонентом российского планирования ядерной войны. Мысль о том, что выживание страны в немалой степени зависит от отсутствия программных сбоев в чрезвычайно сложной компьютерной модели, вряд ли может придать уверенности в будущем.