На днях был проведен очередной опрос на тему «Кто был лучшим Джеймсом Бондом в истории», в нем участвовало 14 000 читателей британского еженедельника Radio Times. Большинство назвало лучшим Бондом Шона Коннери, сыгравшего агента 007 в семи фильмах. Наверное, старику приятно было узнать об этом в преддверии юбилея. С другой стороны — его и так слишком часто называли лучшим Бондом; возможно, он давно устал выслушивать банальности.

Свой юбилей Коннери встречает в статусе живой легенды, рыцаря Ордена Британской империи, лауреата самых престижных кинопремий (у него есть «Оскар», две премии BAFTA и три «Золотых глобуса»). В ходе другого опроса его назвали «Величайшим из ныне живущих шотландцев»; в ходе третьего, проведенного журналом People — «Самым сексуальным мужчиной ХХ века». Его состояние оценивается в 300 миллионов долларов. За свою карьеру он добился всего, о чем можно мечтать. И 17 лет назад навсегда ушел из кино.

Причиной стал фильм «Лига выдающихся джентльменов». Дело было не в скромных кассовых сборах фильма (случались у Коннери коммерческие провалы и пострашнее), а в том, что съемки были сущим кошмаром, и Коннери не захотел, чтобы что-то подобное происходило с ним снова. Он рассорился с режиссером фильма Стивеном Норрингтоном до такой степени, что едва с ним не подрался прямо на площадке. В интервью он сказал про Норрингтона: «К сожалению, перед съемками его не освидетельствовали [психиатры] - иначе, конечно, сразу бы упекли как душевнобольного». Коннери пришлось самому контролировать монтаж — он называл это «операцией по спасению» фильма. А вскоре заявил: «Хватит с меня идиотов. Пропасть между теми, кто разбирается в кино, и теми, кто дает деньги на съемки, все время расширяется. Я не говорю, что идиоты — все, но их слишком много, и они нынче преуспевают».

В середине 2000-х, после выхода несчастной «Лиги», никто еще не осознал, что произошло. Ну, мало ли — поругались режиссер с актером, ну, фильм собрал меньше, чем планировалось… Дело житейское. Но годы шли, а Коннери отвергал все предложения о съемках. Даже предложение снова сыграть отца главного героя в четвертом фильме о приключениях Индианы Джонса. Как многие помнят, Коннери отлично сыграл его в третьем фильме, «Индиане Джонсе и последнем крестовом походе». И режиссер Стивен Спилберг, и продюсер Джордж Лукас умоляли его вернуться, но Коннери резко не понравилось, как профессор Джонс был выведен в сценарии: роль на этот раз была плохо выписанной и настолько маленькой, что не стоило из-за нее беспокоиться. Потом актер заявил: «Если что-то и могло снова вытащить меня перед камеры, то это „Индиана Джонс“. Не срослось. Но, в конце концов, черт побери, быть на пенсии — это так прикольно!»

«ОН ДВИГАЕТСЯ, КАК ПАНТЕРА!»

Коннери, конечно, заслужил долгий отдых: в жизни ему пришлось работать много и тяжело. Он из небогатой эдинбургской семьи: его мать была уборщицей, отец то водил грузовик, то работал на заводе. Томасу Шону (это полное имя актера, в детстве его все звали Томми) надо было тоже зарабатывать деньги — и он разносил молоко по домам, продавал газеты, был помощником мясника. В 16 лет записался во флот, но уже через три года его комиссовали по состоянию здоровья, обнаружив язву двенадцатиперстной кишки. Пришлось снова работать: то шофером, то спасателем в большом открытом бассейне, то натурщиком в Эдинбургском колледже искусств; однажды он даже нанялся полировать гробы к какому-то местному Безенчуку. А еще он был работником сцены в местном театре, посмотрел на то, как играют актеры, заинтересовался и сам выступил в массовке. А потом решил поехать в Лондон, чтобы пройти там серьезное прослушивание. Как ни странно, парня с ужасными манерами и безо всякого актерского (и вообще всякого серьезного) образования взяли в популярнейший мюзикл «Юг Тихого океана». Он увлекся театром всерьез, начал читать пьесы Ибсена и романы Толстого, Тургенева, Джойса, Пруста… А еще стал понемножку сниматься в кино. К началу 60-х Коннери уже вполне мог называть себя киноактером, причем достаточно известным — но никто не мог и подумать, что он вот-вот проснется суперзвездой.

История про то, как его утвердили на роль Джеймса Бонда, обросла легендами. Точно известно одно: ключевую роль в этом сыграл режиссер Теренс Янг. Он снимал Коннери в фильме «Повадка тигра», и краем глаза с тех пор следил за его работами в кино и на телевидении. Его особенно впечатлила масштабная телепостановка «Анны Карениной», в которой Коннери играл Вронского. А потом Янга назначили режиссером первого фильма о Бонде, «Доктор Но», и он уверенно заявил, что видит в главной роли только Коннери. Бюджет «Доктора Но» был скромным, поэтому тратиться на суперзвезду продюсеры не хотели — а Коннери по деньгам вполне им подходил. Но он пришел на встречу в неглаженых штанах и простой коричневой рубашке (все рассчитывали, что он явится в костюме, как тогда было принято), с ходу объявил, что видит фильм «изысканной комедией», что не будет участвовать в кинопробах («Это похоже на мясной рынок, и все равно за несколько минут я не смогу вам показать, на что способен!») Он словно делал все, чтобы роль ему не дали. Но когда он ушел, продюсеры бросились к окну и стали смотреть, как он переходит улицу. Продюсер Альберт Брокколи сказал, что Коннери двигается как пантера, а подумав, добавил: «И еще как Супермен». В этом актере была настоящая жизнь — прочие претенденты на его фоне казались статуями. И его утвердили, несмотря на очевидные недостатки: во-первых, шотландский выговор, а во-вторых, повадки работяги. (Теренс Янг — большой щеголь и гедонист — потом лично водил Коннери к своим портным, чтобы они шили ему костюмы, и объяснял ему, как разбираться в винах).

Йен Флеминг, автор романов о Бонде, сначала не одобрил кинопробы Коннери (актера обманом все-таки заставили в них участвовать — сказали, что пробуют нескольких актрис на женскую роль, и надо понять, как они с Коннери будут смотреться вместе). Коннери показался Флемингу «каскадером-переростком», совершенно не похожим на того Бонда, которого он себе представлял. Но фильм вообще сильно отличался по интонации от романов, и Флеминг решил подождать премьеры (к тому же его подруга заявила, что у Коннери есть «сексуальная харизма»). Премьера прошла на ура, стало ясно, что Коннери нравится почти всем зрителям, и Флеминг переменил мнение — даже написал в своем следующем романе, что Бонд по происхождению наполовину шотландец.

ОТКАЗ ОТ РОЛИ ГЭНДАЛЬФА ОБОШЕЛСЯ В 450 МИЛЛИОНОВ

Конечно, Бондиана стала самым долгоиграющим киносериалом в истории благодаря Коннери: это он внес в образ легкое высокомерие, иронию и сарказм, которых не было в книгах, это он, а не Флеминг сделал агента 007 одним из самых знаменитых героев в истории культуры ХХ века. При этом герой ему очень быстро надоел. Коннери стал немыслимо популярен, но публика совершенно не отделяла его от Бонда (примерно как в СССР после выхода комедий Гайдая актера Александра Демьяненко перестали отделять от Шурика). Коннери это бесило. В промежутках между фильмами о Бонде он буквально набрасывался на серьезные драматические роли: играл заключенного военного исправительного лагеря в фильме «Холм», шахтера-бунтовщика в «Молли Магуайерс», исследователя Арктики и Антарктики Роальда Амундсена в «Красной палатке» Михаила Калатозова. Но это мало помогало: например, когда Коннери приехал в СССР к Калатозову на съемки, западная пресса восторженно взвыла: «А-а-а-а, агент 007 приехал в Россию!» (А Владимир Высоцкий написал «Песню про Джеймса Бонда» — про то, как Коннери, знаменитого во всем мире, никто не узнает в Советском Союзе, и уборщица в «Национале» кричит ему: «Вот же пройда, подумаешь, агентишко какой-то. У нас в девятом принц из Сомали!»)

В общем, Коннери заявил, что Бонд «убивает в нем актера», и в 1967 году, на пике славы, решил завязать с суперагентом. В 1972-м его уговорили вернуться в фильме «Бриллианты навсегда» за рекордный по тем временам гонорар — 1,25 миллиона фунтов. После этого Коннери сказал, что теперь уже точно не будет играть Бонда никогда. (Название снятого спустя 11 лет фильма «Никогда не говори никогда», в котором Коннери снова появился в своей самой знаменитой роли, обыгрывало именно эту фразу).

Конечно, Коннери в конце концов признали серьезным актером, даже «Оскара» дали — но все равно он ассоциируется прежде всего с развлекательными фильмами. Например, с уже упомянутым «Индианой Джонсом». Или с «Горцем», где он сыграл наставника Коннора МакЛауда (Коннери прибыл на съемки всего на неделю, и если бы они затянулись хоть на минуту, продюсерам пришлось бы ему доплатить миллион долларов. Режиссер Расселл Малкэхи чудом успел завершить работу аккурат за минуту до того, как истекал контракт Коннери — просто лихорадочно наснимал в последний день каких-то абстрактных кадров с ним, а потом подмонтировал их в фильме туда и сюда. Актер, уже всерьез рассчитывавший на миллион, рассердился и воскликнул: «Ах ты, засранец!») А еще он играл капитана советской атомной подлодки с типичным советским именем Марко Рамиус («Охота за «Красным октябрем»), Уильяма Баскервильского в попсовой экранизации романа Умберто Эко «Имя розы», короля Артура в «Первом рыцаре», Ричарда Львиное Сердце в «Робине Гуде: принце воров», британского шпиона, сбежавшего из тюрьмы Алькатрас в «Скале», инфернального злодея, управляющего погодой, в «Мстителях» (не «Мстителях» студии Marvel, а киноверсии старого британского телесериала, где его партнерами были Ума Турман и Рэйф Файнз).

Мог бы сняться еще во «Властелине колец» в роли Гэндальфа и в «Матрице: перезагрузке» в роли Архитектора Матрицы, но отказался. По его словам, в обоих случаях он не понял сценария. А ведь Коннери предлагали за «Властелина колец» 30 миллионов долларов плюс неслыханные 15 процентов от сборов в мировом прокате. Тогда еще никто не был уверен, что трилогия станет суперхитом — а сейчас подсчитано, что Коннери на этих процентах заработал бы 450 миллионов долларов.

ПОЧТИ ОДНОЛЮБ

В жизни Коннери никогда не был похож на агента 007. Он носил простую одежду, купленную в недорогих магазинах, приобретал подержанные машины, есть предпочитал дома, а не в ресторанах. И его довольно трудно назвать бабником.

Первой его женой стала актриса Дайан Силенто. Они сильно любили друг друга, она родила ему его единственного родного ребенка — сына Джейсона. Но постепенно брак стал разрушаться. Чудовищная популярность Коннери (точнее, Бонда) приводила к тому, что супруги не могли даже вдвоем пройтись по улице. Ссоры происходили все чаще и чаще — когда Коннери однажды опоздал к ланчу, она швырнула этот ланч — зеленую фасоль в соусе — ему в голову. К сожалению, как потом выяснилось, и Коннери периодически распускал руки…

На этом фоне актер поехал в Марокко на турнир по гольфу — и познакомился там с художницей франко-марокканского происхождения Мишлин Рокебрюн. Встреча была коротка. Но через два года Коннери, уже оформлявший развод с Силенто, пригласил Мишлин на виллу в Марбелье. Она слегка удивилась его наглости, но все-таки приехала. Потом вспоминала: «Он сказал мне: «Я по тебе скучал… Я не могу перестать о тебе думать, и не могу о тебе забыть». Непонятно, правда, как он это сказал — Коннери в тот момент практически не знал французского, а Мишлин — английского. «Но у нас не было проблем с общением — есть ведь язык тела!» — игриво замечала она.

Влюбленным приходилось непросто: Мишлин (которая к моменту встречи с Шоном успела дважды развестись и стать матерью троих детей) по-прежнему жила в Марокко, Коннери снимался в Голливуде. Но в 1975 году они поженились, и с тех пор вместе. Этот брак не погубила даже измена Коннери. В 1989 году они с супругой пошли на какую-то вечеринку, Коннери встретил миловидную певицу Линси де Пол, и, не смущаясь тем, что жена сидела на соседнем диване, попросил у нее номер телефона. Де Пол потом говорила, что хотела сохранить отношения платоническими, и вообще мачо — не ее тип мужчины, но Коннери был уж слишком настойчив… «И в конце концов я подумала: „Почему нет?“ Я не была знакома с его женой, и у меня не было ощущения, что я совершаю по отношению к ней предательство».

Роман длился несколько месяцев, Коннери звонил Линси из СССР, где снимался в фильме «Русский дом», со словами «Я на площадке только что целовался с Мишель Пфайффер, а представлял, что целую тебя». А потом эти отношения внезапно и очень резко прекратились. По словам де Пол, Коннери пришел к ней домой, они занимались любовью, уходя, он пообещал ей, что позвонит на следующей неделе — и больше не позвонил ни разу.

Так или иначе, с Мишлин Рокебрюн он счастлив до сих пор. Ей уже 91 год, и чуть меньше четырех месяцев назад они справили так называемую сапфировую свадьбу — их брак длится уже 45 лет.