Светлана Петракова — очаровательная и энергичная, бессменная директриса конкурса «Мисс Екатеринбург», сидит в эти дни в ТЮЗе допоздна. Поздно вечером мы и беседуем. Она искренне и с жаром делится мыслями о себе, конкурсе и красоте…

- Светлана, кто обычно звонит узнавать по поводу кастинга?

— Звонят обычно мамы, бабушки, гувернантки, сестры… Спрашивают, что нужно для того, чтобы поучаствовать в конкурсе. Да ничего не нужно. Однажды позвонила девочка из Ханты-Мансийска и говорит: «А сколько нужно внести денег для того, чтобы поучаствовать в вашем конкурсе?» Была страшно удивлена, что вообще ничего не надо. Интересная тема. Для того, чтобы поучаствовать в этом конкурсе, т. е. пожить его жизнью эти 44 дня, получить колоссальное количество услуг лично для себя и совершенно бесплатно — нужно всего лишь перешагнуть порог своей неуверенности, своей нерешительности. Другая тема, когда сюда стремятся профессиональные модели просто для того, чтобы похудеть, например. Это скверно. Потому что вообще-то этот конкурс — это подарок судьбы, некая лестница, даже — лифт, который подбрасывает через несколько уровней сразу в плане карьеры. Ты, конечно, можешь выйти на любом этаже — просто сказать: мне хватит, я больше не хочу. Но можешь подняться на самый верх. При этом это абсолютно не коммерческий, а — социальный проект.

— Т. е. денег вы на этом не зарабатываете?

— Совершенно точно. Возможно, если бы я была крутым коммерсантом, бегала бы по банкам; наша замечательная команда, работающая «за интерес», сидела бы в кожаных креслах и пила бы из золотых кубков… Правда, это была бы уже не я, и — совсем другой конкурс. Зарабатывание денег в этом конкурсе — не моя мотивация. Мне, как хореографу и культурологу, как человеку творческому, интересно нечто другое. Когда-то я была директором модельного агентства, и эти козявки вырастали у меня на глазах — лет с 13-ти и до нынешнего состояния — мамочек с двумя-тремя детьми. Это вообще интересная тема, повторяю, это глубоко социальный проект. Наши девочки, как правило, детки очень красивых мамочек. Как правило, у них нет отцов. Или они живут с отчимом. И судьба их отнюдь не похожа на сказку. Я не знаю, почему так происходит. Потому что красивый человек — это не радость. Это — обязанность.

— Ага, был такой вопрос — легко или тяжело жить на свете красивому человеку…

— Тяжело. Потому что раз ты такая красивая, значит, у тебя все прекрасно и все в шоколаде, и уже поэтому ты — всем должна. Никого не интересует, какой должна быть некрасивая женщина. А вообще, есть люди красивые и — привлекательные.

Так вот вторые выигрывают во всем. Потому что красивую девочку уже лет с 12-ти до такой степени достанут с ее красивостью, что она готова ее разменять на что-нибудь другое, потому что она уже не знает, что делать со своей красотой. Она начинает ее бояться, воспринимать — как горб, сколиоз, плоскостопие, нагрузку! А на самом деле все не так. Да, это определенная ответственность: ведь все на тебя смотрят и радуются, чего-то ждут. Да, ты должен чего-то еще добавить к своей красоте… И в этом смысле любой девочке пройти через подготовку к нашему конкурсу — действительно подарок. Мы ни в коем случае не учим «модельной» подаче себя — эта холодность, стервозность, презрение в глазах… Мы вообще недолюбливаем манекенщиц, ибо у них все это намертво входит в моторику. Нам надо другое. Девочка должна выйти на сцену и понравиться такой, какая она есть. Доказать, что у нее есть что-то за душой, заставить себя уважать такой, какая она есть. Вы только представьте себе, сколько существует тренингов на эту тему! Выйти и понравиться. Это же страшно сложно! А зритель в данном случае — не покупатель на рынке. Тут не торгуясь — либо нравится, либо — нет. А вот попробуйте «купить» восемьсот человек, выйдя на сцену первый раз в жизни?

Но мы двигаемся в правильном направлении. Работаем буквально «наощупь» — подбираем психологов, визажистов. Чтобы за полтора месяца из маленькой глупой девочки, которую надо только охранять и защищать, вышло такое… Как-то этого человека развернуть, повернуть, чтобы в финале — не узнать. Все очень интересно. У нас народ уже несколько лет не выходит из зала «выпить и закусить».

Он начинает решать одну из самых проблемных в жизни загадок: что же такое красота. А что это такое? Я всегда говорю: красота — она в глазах смотрящего. Это касается и жюри. Там сидят нормальные, обычные люди. Нам неинтересны должности, интересны — личности. Жюри, кстати, после конкурсов обычно жалуется — мол, мобильник разрывается, все ругают — куда ты смотрел или — сколько тебе заплатили, чтобы ты это выбрал «это»…

— Между прочим, элемент подкупа, политики действительно исключен? Слухи об этом ходят постоянно…

— Ходят. Когда я впервые поехала на конкурс красоты в Москву в 1997 году, вместе с Людмилой Поповой — в качестве хореографа, меня там уже предупредили: «Света, что бы ты ни делала, как бы ни старалась, тебе скажут, что все куплено, и выбрали урода. Ты прими за данность и не обижайся». Это именно оттого, что никто не знает, что такое красота. Для кого-то — Дуня из соседнего подъезда, для кого-то — первая школьная любовь…

Причем, понятия сексуальности и красоты — не одно и то же. То — что я хочу и — то, что я хочу любить — отдельные вещи. И еще — нельзя из обыкновенной девочки с улицы сделать за сорок дней суперзвезду. Одри Хепберн вспомним, которая шла к этому восемнадцать лет. Все весьма относительно.

— Я читала, что на Мисс Мира девушек выбирают не только с учетом внешних данных, но и — с учетом характера, культуры общения — например, она не должна вдруг удариться в истерику, путешествуя где-нибудь по Сомали или Намибии с миссией доброй воли…

— Когда мы собираемся впервые вместе с будущим жюри на собеседовании в ТЮЗе накануне конкурса, я их всегда предупреждаю, что, господа хорошие, нельзя впервые в зале увидеть девочку, и через какое-то время принять решение. Невозможно. В купальниках, не в купальниках. Они там все в истерике. Их нужно смотреть накануне. Это серьезный семичасовой процесс прогона. Девчонки там в обыкновенных тренировочных костюмах, они нервничают, но они более-менее хоть похожи на себя…

— Светлана, может такое случиться, что девушку не возьмут на конкурс по причине того, что она ну… дурочка совсем?)

— А они сами «отпадают» в процессе. Если она дурочка, она сама не выдержит подобного марафона. Такие уходят сами, или их «уходит», отторгает от себя сложившаяся команда. То же — с манипуляторами, такими «партизанами на подрыве».

Еще — мы никогда на конкурс красоты два раза не берем. И этим отличаемся от Мисс Москвы, скажем, или других городов, где некоторые девушки доводят себя до крайнего совершенства, участвуя в конкурсе по пять — шесть лет подряд.

— Сейчас в мировой моде тенденция — модельеры выбирают себе манекенщиц, похожих на героинь сказок, японских мультиков «Манга», «Алисы в Зазеркалье»… Таких, с большими, удивительного разреза глазами, кукольными личиками… Насколько эта тенденция может распространиться на наш конкурс красоты?

— Просто мы устали от crazy, от безумства. Если нам нравятся латиносы, то красивые, гармоничные. Негры, японцы — то же. Нам нравится смотреть на красивое. Женщина-вамп (хотя это не лицо, это внутреннее состояние.), агрессия, унисекс — все это ушло. И это приятно. Популярны формы… Дальше когда-нибудь все вернется: космос, холод, атомная война, мужики-женщины, милитари. Сейчас превалирует настрой на продолжение рода, популяризацию деторождения… Девушки — исключительно разные, но — конкурсантка должна быть абсолютно женственная, уверенная в себе и красивая — сама для себя. Потом она будет красивая для всех.

— Существует ли тип «уральской красавицы»?

— Есть уральские «некрасавицы». С азиатскими «наклонностями» — очень тонкая, красивая, длинная спина, талия, но — короткие, иногда тяжелые ноги, «оплывшие глазки» Вот это, пожалуй, тип «уральской некрасавицы». Хотя плюсы ее, тем не менее, тонкость, легкость, огромные глазищи. Нет в наших девочках сибирской тяжести, такой «крови с молоком» тюменских или краснодарских «дивчин». У тех, кстати, очень недолговечная красота…

— Света, ну вот наши красавицы регулярно выходят на конкурс «Краса России». А реально ли, что екатеринбургская красавица выиграет конкурс Мисс Мира, или это совершенно из области фантастики?

— Мы съездили на Мисс Мира — с Поповой. Причем у девочки был отличный французский. Но она была маленькая — 17 лет. Там такой вариант не рассматривается: не менее 19-ти.

Я думаю, что после фортеля нашей Оксаны Федоровой корону нам могут больше не дать никогда, потому что так… нельзя. Да, она в чем-то выиграла — на определенном провинциальном уровне. А понятия российского, гражданского патриотизма — мы начали развивать только сейчас. Оксана поступила вопреки этим понятиям. На Западе именно поэтому, когда берут модельку из России, делают это не без опасений. Даже если она вдруг знает язык, наивысшей целью для нее всегда было уцепиться за кого-то, выйти замуж, осесть на кухне. Даже не синица, а утятница пусть будет в руках, но главное — сейчас. Это проблема не наших женщин, а наших мужчин,… благо те делают и политику, и экономику.

Сейчас вот приоритеты немного начинают меняться. Патриотизм, самосознание появляются. Слово «русский» начинает звучать по-новому.

Если вернуться к нашему конкурсу, то он за последние годы сильно вырос. В городской администрации нам говорят, что это — прекрасное лицо города, которым мы можем заслуженно гордиться. Что бы ни говорили, к конкурсу совершенно не лепится грязь. Просто приходят люди с улицы, приводят своих дочерей, сестер, …

— Отслеживаете ли вы судьбы конкурсанток — куда идут после конкурса, учатся, работают, или, может, срочно выскакивают замуж?)

— Маша у нас — звезда. Троих детей родила, а впору снова участвовать в конкурсе. Красавица, светится просто. А так — учатся — математики, экономисты, гуманитарии…

Как правило, сразу замуж не выходят.

— Ну хорошо. А как быть девушкам, которые «неконкурсного» такого коленкору. У которых нос длинный или ноги кривые… Чем им себя утешать в жизни?

— Я как-то никогда в жизни не думала об этом… А как же Барбара Стрэйзанд с длинным носом, Селин Дион? Да полно красоток с длинным носом! У нас есть курносые, носатые… А ноги? Ну, уж если это патология, вон недалеко, в Кургане, специальный институт. Три месяца, и у тебя будут прямые ноги. Если ты хочешь стать умной — учишься пять лет, а то и больше. А тут — всего три месяца. Это в случае рахита, другой патологии. Но ведь это редко!

— Это значит, что некрасивых людей не бывает?

— Абсолютно точно! Возможно, это повод для кого-то кинуть в нас камнем, но некрасивых людей — не бывает. Кожа — лечится. Внутреннее состояние — бывает интересное, бывает грубое… А в модельном бизнесе, если хотите, странные лица — очень приветствуются.

Причем исправляться никогда не поздно. У нас почти четверть 30-40-летних мужчин-бизнесменов ходит с брекетами на зубах… Полно человек, которые делают операции по прижиманию ушей, потому что они думают, что у них торчат уши…

Или вспомните — те же мужчины в жизни с удовольствием живут с классными, аппетитными, пухленькими, шикарными женщинами, которые, в свою очередь, остервенело борются со своей полнотой!

— И все-таки, вас вот по жизни окружает много красивых людей. С красивыми приятней общаться? Как вы воспринимаете ваших близких?

— Бобрович он красивый? Да он бывает просто ужасный… Оля Печеркина (режиссер шоу — Ю.Г.), Марат… ууу… Я вижу их красоту. Я по жизни сразу «цепляю» красивость в человеке. Как сочленение всяких интересных моментов, изюминок. Не смазливость — она меня просто отталкивает и пугает… Мой любимый мужчина очень красив. Внешность его, как ни странно, у меня поначалу вызывала почти отторжение: ну что за смазливость, — думалось мне… Когда я нашла в нем другую красоту, сразу перестала замечать это. Стало легче общаться. Все стало на свои места.

Моя дочка? Нет, она не пройдет на наш конкурс — слишком маленькая (ростом). Да и не хочет — относится к этому с уважительным юмором. Обожает украшать своих подружек. Т. е. практически делать мою же работу.

— В прошлом году девизом конкурса было: «Победи себя!». Что в этом году?

— У нас пока внутренний, рабочий девиз — выбор — «кто я, где и кем я буду»… Где может привлекательная, неглупая девушка попробовать себя. Такая социальная тема.

— Кто будет ведущим — скажете?

— Ведущий — молодой, нормандского типа красавец-блондин, потрясающий мужчина, которого мы с вами в роли ведущего до сих пор не представляли, потому что в телевизоре он работает совершенно в другом амплуа. Москвич.

— Жюри тоже не назовете?

— Да просто их берегу. Мы пытаемся их оградить.

— Аркадий Михайлович Чернецкий в жюри сидит?

— Да никогда. Они каждый раз с супругой сидят в первом ряду, обсуждают все между собой, голосуют. Это человек, который ставит жирную точку. Вот смотришь, как он идет поздравлять, и чувствуешь: «Нормально! Не стыдно. Мы сделали классное шоу. Мы выбрали новое лицо города. И оно вот такое!».