Перед днем города в парке Маяковского наводят марафет. Гастарбайтеры подкрашивают ворота, а электрики вкручивают лампочки в светомузыкальный фонтан. Мраморные скульптуры, создатели которых не давали уснуть жителям окрестных домов, уже заняли свои места на центральной аллее.

Скульпторы трудились и под проливным дождем, и под палящим солнцем, и под сильным ветром — лишь бы успеть в срок. Видимо, большинству из них месяца не хватило. Почти все изваяния выглядят недоделанными.

На свободу

Башкирка Рамиля Фазлеева хотела изобразить юную черепаху, рвущуюся на свободу из яйца. Однако складывается впечатление, что не так уж и нужна ей эта свобода. Черепашонок-альбинос с лицом блудного попугая вальяжно развалился на краю скорлупы и никуда не рвется.

— Как вам скульптуры? — интересуюсь я у прогуливающейся по аллее пенсионерки.

— Да ни о чем они, если говорить по-русски, — возмущается старушка.

В этот момент ее маленький внук начинает громко плакать и прятаться за юбку бабушки.

— Вот видите? Такими памятниками только детей пугать!

Рождение

Гипсовый эскиз женщины с ребенком, который представил на конкурс Роман Бендерский, выглядел жутковато.

— Я не обещаю, что сделаю точную копию этого эскиза, — делился с «Комсомолкой» автор. — Работа скульптора — процесс творческий. К тому же я заказывал глыбу подлиннее, но сюда привезли стандартные — метр на метр. Поэтому буду смотреть по обстоятельствам.

Обстоятельства, видимо, сложились не совсем удачно. Мраморная женщина с ребенком оказались еще страшнее. Рабочие высаживают травку вокруг статуй. Рассказывают, что им уже приходилось отбивать попытки малолетних вандалов нарисовать даме маркерами варикозные вены на ногах.
Дед

— Тоже мне — старик! — ухмыляется пенсионерка Татьяна Егоровна, разглядывая фигуру с незамысловатым названием «Дед».
— Его только борода и спасает. Лицо-то молодое. Ни единой морщинки.

— Меня постоянно спрашивают, что я хотел сказать этой скульптурой, — рассказывает автор «Деда» Андрей Кайдалов. — Я же сам не любитель философствовать и искать в изваяниях глубокий подтекст. Для меня это просто старичок. А поиском смысла в моем творении пусть занимаются культурологи.

Целый месяц Андрей пытался открестить своего «Деда» от ярлыка «Седой Урал», который навесила на него общественность. Видимо поэтому из-под его молотка вышел седой молодец.
Соколиная охота

Из ряда мраморных экспонатов кунсткамеры выделяется почти законченная и даже немного симпатичная фигура монгола с соколом на плече. Табличку с именем автора и названием работы, правда, еще не успели сделать.

— Это же Коля Мантыкин! — подходит к нам один из рабочих. — Лучшая работа из тринадцати. Так и напишите «Соколиная охота» — лучшая.
Правда, ему немного времени не хватило. Если обойти сзади, то можно увидеть, что у нашего охотника на голове водянка. Видите, какой большой затылок? Не дали ему закончить работу. Вообще с этим куском мрамора были проблемы. Видите, как низко сидит сокол? Он должен быть выше, но в глыбе была большая трещина. Пришлось макушку спиливать.
Азиопа

Моя же симпатия на стороне нового варианта границы Европы и Азии.
Своеобразный двуликий Янус. С одной стороны хитрый прищур раскосых восточных глаз, с другой — скандинавский профиль с длинной бородой.

Скульптура выделяется из однообразной белой массы.
Во-первых, автор ее успел не только закончить работу молотком и стамеской, но и покрасил свое детище мрачной серой краской.
Во-вторых, на складках лиц уже красуется мох — такое впечатление, что это голова с острова Пасхи, простоявшая на этом месте несколько веков.

Кстати, авторская концепция очень интересна, и на границе скульптура смотрелась бы уместней невнятного обелиска или стеллы.


Источник: ural.kp.ru

На правах рекламы.