По этическим соображениям статья не будет содержать подробные фотографии с рабочих мест наших героев.

Прежде чем посетить екатеринбургское бюро судебно-медицинской экспертизы мне пришлось всю неделю морально готовиться только для того, чтобы сделать один телефонный звонок в бюро. Немудрено, что, как и многие наши читатели, я стала заложницей стереотипов о такой интересной и необычной профессии как судмедэксперт.

У входа в здание Бюро судебно-медицинской экспертизы меня встречает седовласый серьёзный мужчина. Внимательно изучив меня с ног до головы, представляется: Беликов Олег Иванович, врач государственный судмедэксперт (улыбается).

Многие думают, что судмедэксперт — это тот же патологоанатом. Но это совершенно не так. Если патологоанатомы работают в основном с телами людей, умерших от заболеваний в больницах или дома, то судмедэкспертам достаются самые, пожалуй, сложные случаи.

Случаи, которыми занимаются судмедэксперты:
- Это исследование живых лиц или, грубо говоря, «снятие побоев». В этом случае эксперт дает заключение о том, когда и каким образом человек мог получить повреждения и какова степень их тяжести.

— Вторая часть работы судмедэкспертов — это исследование трупов. Убийства, ДТП, самоубийства, несчастные случаи, скоропостижная смерть в молодом возрасте.

 — Третья часть — это участие в следственных действиях и контакт экспертов со всеми, кто каким-то образом имеет отношение к судебной медицине: помощь следствию, дача пояснений, выезды на места происшествий, работа с судами и медработниками.

- Олег Иванович, как вы считаете, что движет людьми в выборе такой необычной профессии?
— Образ жизни определяет сознание человека. От воспитания, от системы образования, от многих факторов, которые окружают человека. Случайные люди в этой профессии не задерживаются и, как правило, сюда идут люди, которые любят жизнь. Такая работа требует колоссальной отдачи, личного времени практически нет. Вроде об этом говорить нельзя, но опять же в медицине только так, никак иначе.

Потихоньку мы доходим до танатологического отдела, как говорят в народе «морг». Морг совсем не такой, как показывают в фильмах — с холодным неоновым светом, рядами цинковых столов и бирками на пальцах. Чистый, пустой, светлый, прохладный коридор и никакого запаха.

— Как судмедэксперты относятся к смерти?
— К смерти и ее обстоятельствам невозможно привыкнуть, хоть мы и рассматриваем трупы, как предмет нашего исследования. Мы ничем не отличаемся от нормальных людей. Всегда тяжело, если встречаешься с жестокой смертью или гибелью ребенка. Детей особенно жалко, сердце немножко «заходит», он еще ничего не увидел, не познал… Это, конечно, воспринимать тяжелее. Но работа есть работа. В первую очередь, мы изучаем тело и должны решить вопрос, а виноват ли кто-то в этом или нет? И это самое, пожалуй, главное в нашей работе. Не хочется, чтобы по нашей вине в тюрьму сел невиновный человек.

— Насколько судмедэксперты циничны?
— Циничных шуток у нас нет, это только в фильмах такое безобразие. Яблоки и пирожки с секционного стола не едим. Во время вскрытия не курим и не пьем. Мы простые люди — не инопланетяне, у нас так же, как и у обычных людей есть семьи, дети. То, что показывают по телевизору про нас — полнейший бред. И сейчас стало очень популярным и правильным что ли, сфотографировать смерть человека и потом еще прокомментировать. Вот это больший цинизм и отклонение.

Мы поднимаемся на верхние этажи бюро, проходим мимо кабинетов и останавливаемся возле гистологической лаборатории, где исследуют образцы человеческих тканей. В фильмах всегда все идеализированно и анализы почти всегда делаются за две минуты. На самом деле процедура гораздо сложнее.

Рассказывает заведующая Судебно-гистологическим отделением Ольга Вадимовна Бабушкина :
— Наша лаборатория занимается микроскопическими исследованиями тканей внутренних органов человека. По их характеру мы можем определить, сколько времени в минутах, часах, днях прошло от момента нанесения повреждений. Как долго человек оставался живым с нанесенной травмой, как скоро он умер. Тем самым мы помогаем восстановить справедливость. Пытаемся найти истину (улыбается)

— Правда ли, что все анализы делаются очень быстро, как в кино?
— В кино все, конечно, красиво и быстро, но в действительности — это очень долгий и кропотливый процесс. Все начинается с подготовки материала для исследования.

Сначала нарезаются небольшие аккуратные кусочки тканей. После эти же кусочки укладываются в формалин и в нем фиксируются. Далее материал помещается в специальный аппарат, в котором происходит замещение формалина на парафин. Это делается для того, чтобы потом нарезать нужный нам кусочек ткани на пластинки в несколько микрон. Затем образец помещается в специальные кассеты и поступает на нарезку.

И на выходе мы имеем вот такую красоту (улыбается)

Судебно-биологическое отделение, рассказывает судебно-медицинский эксперт-генетик — Марина Анатольевна Низамаева :
— Кроме как изучением органов тканей, чем еще может похвастаться бюро судебно-медицинской экспертизы?
— Наше бюро занимается не только исследованиями причин смерти человека, но еще мы проводим ДНК анализы. На исследования нам может поступить абсолютно любой генетический материал разной степени давности. Это, например, может быть костный материал, который был много лет на захоронении. То есть фактически устанавливаем личность человека. Или на 99,999.% мы можем установить родственную связь между отцом и ребенком, между любыми другими родственниками.

— К вам может обратиться любой человек за ДНК анализом или только через суд?
— К нам может прийти любой человек. Даже не прямые родственники, бабушки или дедушки могут запросить провести на ДНК соответствие. Вы можете сделать тест ДНК и в другой лаборатории, но в случае вопроса наследования, суд направит на повторный анализ к нам. Также для всех желающих мы можем сделать генетический паспорт — ваш ДНК профиль. Сейчас это, кстати, стало очень модно (смеется)

— Как используются ДНК анализы в раскрытии преступлений?
— Возьмем для примера типичное ДТП. Есть подозреваемый и потерпевший. Обвиняемый отрицает свою вину. На капоте машины подозреваемого был найден маленький волосок. Проанализировав его, мы установили, что волосок принадлежит потерпевшему в ДТП. Это является прямым доказательством того, что был совершен наезд.

Или, например, двое подозреваемых напали на девушку. Девушка впоследствии забеременела и был произведен аборт на ранних сроках. Из абортивного материала (зародыша) был выявлен генотип. На основе генотипа была произведена экспертиза и впоследствии установлено, что один из подозреваемых является отцом этого ребенка. Это более чем прямое доказательство.

— Могут ли быть неточности в результатах экспертиз?
— Так как мы исследуем не только стерильно чистую кровь или слюну, у нас все вещественные доказательства имеют сильное бактериальное загрязнение, постороннее чужеродное ДНК. К примеру, вы постояли рядом, а значит, ваш ДНК может попасть в исследуемый материал и оказать на него влияние. Но у нас новейшие роботизированные системы, которые не требует привлечения человека для выделения ДНК. Мы просто закладываем реагенты, и он сам все раскапывает. И ДНК довольно чистое.

— Несут ли эксперты какую-нибудь ответственность за результаты своей работы?
— Абсолютно все наши эксперты дают подписку об уголовной ответственности. Все специалисты нашего бюро имеют высшее медицинское образование. Многие из них прошли специализацию в ведущих лабораториях Америки и Австрии. Мы просто не имеем право на ошибку с такой базой знаний.

Медико-баллистическое отделение, рассказывает заведующий отделением Алексей Владимирович Никитин :
— У обывателей складывается впечатление, что бюро судебно-медицинской экспертизы только и делает, что режет трупы. Помимо изучения ДНК и проведения анализов у нас есть лаборатория, которая помогает в исследовании отдельных объектов, которые поступают от трупа. Например, орудия убийства. Это не только ножи и пистолеты, но могут быть и бытовые предметы.

— А чаще всего какие предметы преступления идут в ход?
— Бытовые ножи, табуретки, сковороды, кирпичи, все, что попадет под руку. Но, как правило, почему-то всем попадает под руку топор. Если это случай самоубийства, то могут быть и самодельные орудия.

— Кроме орудий преступлений, вы что-нибудь еще изучаете?
— Конечно, нам на исследования очень часто поступают скелетированные останки или полуразложившиеся тела. По особенностям костей, переломов, зубных протезов мы можем установить пол человека, возраст. Например, пожилой человек отправился в лес по грибы, сердце прихватило. И все — наш клиент (смеется). А ведь родственники ищут, переживают. Вот мы и устанавливаем и идентифицируем личность человека, при каких обстоятельствах он пропал. Уже после этого генетики могут предоставить более достоверную информацию.

Пройдя все «этажи» бюро судебно-медицинской экспертизы, я вместе с моим провожатым спускаюсь вниз. На прощание Олег Иванович по-отцовски наставляет «Главное, берегите себя» и немного грустно улыбается.