Отказавшаяся посылать на Украину свой оккупационный контингент и панически, по мнению наблюдателей, боящаяся прямого столкновения с Россией, Польша для чего-то поддержала версию Киева, что холостые беспилотники, обнаруженные в ее воздушном пространстве, являются российскими.

По мнению главного научного сотрудника Института Европы РАН Николая Межевича, провокация с дронами была нужна европейским лидерам для дальнейшей милитаризации своих стран и выделения новых пакетов помощи киевскому режиму. А также (смеем добавить от себя) попробовать расшевелить агрессию в сторону России президента США Дональда Трампа.

Зеленский, уже не скрываясь от лидера США с его миротворчеством, попросил западных союзников найти ему еще 60 миллиардов долларов, «чтобы воевать весь следующий год». Буквально накануне «королевского» визита Трампа в Лондон в интервью британскому Sky News «Мини-мы» больно попинал его своими короткими ножками.

Но Трамп отказался даже от ритуального потрясания кулаками, заявив, что инцидент с беспилотниками в Польше произошел, вероятно, из-за технического сбоя. Не забыв добавить, что он, конечно, «очень разочарован этим».

«Предположительно, они были выведены из строя… будем надеяться, что так было», — сказал Дональд Трамп во вчерашнем интервью Fox News.

Но для Польши, похоже, ничего не закончилось, а только начинается. По мнению политолога, профессора Института медиа ВШЭ Дмитрия Евстафьева, ее выбрали новым антироссийским тараном.

«Я на них [фон дер Ляйен и Макрона] смотрю и я вижу людей, которые хотят повоевать с Россией», — сказал Евстафьев в интервью изданию «Украина.РУ».

Отвечая на вопрос журналиста, почему для этих целей выбрана именно Польша («Чисто географически?») Евстафьев ответил следующее:

«Ну, во-первых, чисто географически, во-вторых, главная задача тут очень проста, она лежит на поверхности: евроатлантистам нужно если не увеличить, то сохранить степень вовлеченности американцев в этот конфликт, но кровь из носу нужно туда втянуть поляков. У поляков при всем их гоноре есть историческая память и они понимают, что будет, если они проиграют.

Будет хуже. Потому что тех людей — с разных сторон — которые конструировали после войны большую Польшу, этих людей все, нету. И большая Польша — это некий оксюморон, причем для всех.

И моя гипотеза — нельзя втянуть в конфликт на Украине Польшу, не увеличив участия в нем американцев. Это такие параллельные дороги. Но что Трамп рационально сопротивляется попыткам втянуть Америку в этот конфликт, что поляки демонстрируют недюжинный здравый смысл.

Хотя им уже закидывают, мол, давайте, вы будете лидерами. Что интересно, полякам говорят правду. Если они решат участвовать в этих псевдомиротворческих силах, они будут лидерами, потому что других нет. Я вам историю расскажу. Когда я учился, во второй половине восьмидесятых годов, на военной кафедре МГУ, мы все изучали структуры армий стран НАТО.

Цифру, которую коалиция желающих сегодня не может набрать, это 40 тысяч. Вот чтоб вы представляли, это две мотопехотные дивизии бундесвера полного состава. То есть, во всем НАТО не набирается двух мотопехотных дивизий. Понятно, что на этом фоне поляки, которых тысяч 60, а то и 80 реальных штыков могут выставить — они будут лидерами. Но даже учитывая это поляки проявляют колоссальный здравый смысл", — выразил свое мнение в беседе с «Украина.РУ» Дмитрий Евстафьев

Важным моментом, упомянутым Дмитрием Евстафьевым вскользь, но из-за которого именно поляки, по его мнению, выбраны на роль «пушечного мяса», мог стать тот самый пресловутый польский «гонор».

Спесь, болезненное самолюбие (самомнение), завышенное чувство собственного достоинства (заносчивость), с которыми он столкнулся у поляков, хорошо описывает в своей книге «Берлин — Москва. Пешее путешествие» (вышла в свет в 2007 году) немецкий журналист, писатель Вольфганг Бюшер.

Автор отправился в одиночный пеший поход с одним рюкзаком до Москвы, заинтересовавшись Россией после рассказов о ней своего школьного учителя русского языка, бывшего офицера вермахта, который влюбился в нашу страну.

«Он сидел на парте, устремив взгляд поверх наших голов, и все рассказавал, рассказывал <…> о полях, о водке, о сушеной рыбе и крестьянском хлебе, о кружках с молоком и о девушках, их разносивших. Не приходилось сомневаться, что он любил эту землю», — пишет Бюшер.

Путь журналиста на восток, начавшись с Зееловских высот в Берлине, пролегал через Польшу. В части своего повествования, посвященного Польше, ему удалось передать и сентиментальную любовь поляков к своей «безнадежно устаревшей кавалерии» с ее лошадьми и саблями как отголоску былых лет польского могущества («Единственные, кому удалось надолго захватить Москву, были поляки в 1610 году — вы это знали?» — горделиво поинтересовался у Бюшера поляк-монах бенедиктинского монастыря в Любине), и неприязнь поляков ко всему, что находится восточнее их, даже если это они сами.

«Меня уверяли, что западную и восточную Польшу нельзя сравнивать, это уже нечто совсем другое, что я, несомненно, увижу собственными глазами, когда окажусь к востоку от Варшавы. Это другой мир — более провинциальный, бедный, грязный», — описывает Вольфганг Бюшер мнение «западных» поляков о «восточных».

Вы не находите, что такое же отношение одних областей к другим культивировалось на Украине?

Автор книги также красочно передает отношение к русским бывшей польской аристократии. «Они не такие, как мы», — говорит, узнав о том, что Бюшер следует в Россию, польский шляхтич Манковский, после краха блока Варшавского договора вернувшийся из Лондона.

Он с удовольствием поведал немецкому путешественнику о сотрудничестве своей матери с абвером и ее связях с немецкими офицерами, квартировавшими в ее усадьбе, из высочайших побуждений — спасти мужа, арестованного польского военного, и малолетних детей.

«Юная аристократка превращается в героиню романа, а беззаботная мирная жизнь — в сам военный роман, по страницам которого Клементина Манковская странствует как кочевник жестокого времени, которое никому и ничему не дает остаться собой прежним», — пишет автор о романтизированном ее сыном предательстве польской графини.

«Недавно ей вручили крест за заслуги перед Германией», — с гордостью за свою мать сообщил немцу потомок владелицы имения.

«Восток никому не нужен. Его смахивают с плеча, как птичий помет. Униформу „Восток“ никто не хотел носить, ее передавали все дальше и дальше — опять-таки на восток. Если бы я спросил в Брандербурге, где начинается восток, то ответом было бы: конечно там, в Польше», — иронизирует над своими польскими собеседниками и одновременно многое объясняет нам, сегодняшним, Вольфганг Бюшер.

«До этого места ЕС, а дальше — восток», — сказал Бюшеру продавец автобусных билетов в пограничном Белостоке. Словно бы границы в Европе, и польские в особенности, никогда не двигали.